Песня любви - Страница 96

—Если бы головой думал, а не задницей, то понял бы, что на эту тему я шутить бы не стал, — раздраженно ответил Джеймс.

Медленно распрямившись, Энтони отлепил себя от стены. Наблюдая за ним, Джорджина уловила ту секунду, когда он, в конце концов, поверил Джеймсу: он стал таким смешным в своем изумлении. Ему потребовалось еще секунд пять, прежде чем взорваться:

—Боже милостивый, так ты действительно это сделал, так, что ли? — И он покатился со смеху, да так, что ему пришлось вновь опереться на стену.

—Чертово пекло, — тихо выругался Джеймс.

Послав извиняющуюся улыбку Джорджине, но обращаясь к Джеймсу, с отвращением уставившемуся на Энтони, Розлинн сказала:

—Тебе бы следовало этого ожидать. Я слышала, как ты безжалостно издевался над ним, когда он на мне женился.

—Не потому, дорогая, что он на тебе женился, а потому, что он никак не мог перелезть через стену, которой ты разделила ваше брачное ложе.

Напоминание о том, как долго она не прощала Энтони его предполагаемую неверность, заставило Розлинн слегка покраснеть. Стало улетучиваться веселье и у Энтони, ибо ничего забавного в этой теме он сейчас не находил, равно как и тогда. В паузе, последовавшей за колкостью Джеймса, Джорджина показала всем, что и ее тут ничего не забавляет. В какой-то момент она даже было собралась одеть один башмак, чтобы ударить ногой обоих братьев Мэлори.

Вместо этого она сказала:

—Но есть проблема и для тебя, Джеймс Мэлори.

Это вызвало у Энтони новый приступ хохота и заставило Джеймса хмуро посмотреть на свою жену.

—Хватит, Джордж, ты же видишь, он не сомневается.

—Я лишь вижу, что он едва в обморок не падает — так развеселился. И мне интересно узнать, что же такого потешного в том, что ты на мне женился?

—Проклятие! К тебе это ни малейшего отношения не имеет! Речь о том, что я вообще женился!

—Так отчего бы тебе не сказать, что идея принадлежит вовсе не тебе и что мои братья...

—Джордж!..

—...заставили тебя?

Не преуспев в своих попытках ее остановить, Джеймс просто закрыл глаза — в ожидании того, какая реакция воспоследует от этого перла. Трудно было надеяться, что Энтони мог этого не расслышать.

—Заставили? — недоверчиво проговорил Энтони после паузы, потребовавшейся ему, чтобы вытереть глаза. — Ну, тогда все становится более понятным, да, конечно. Надо было бы сразу сказать, старина. — Однако он сдерживался слишком долго, чтобы этим ограничиться. — Заставили? — Он вновь задохнулся от приступа хохота, еще более сильного, чем прежде.

Обратившись к Розлинн, Джеймс очень тихо произнес:

—Или ты уберешь его отсюда, или же тебе будет от него очень мало пользы в течение нескольких месяцев... возможно, и года.

—Послушай, Джеймс, — попробовала она его успокоить, следя за тем, чтобы не улыбнуться самой. — Ты должен признать: звучит неестественно, что тебя кто-то может заставить... — Его тяжелый мрачный взгляд вынудил ее повернуться в сторону ее мужа: — Остановись же, Энтони. Это не настолько забавно.

—Дьявол... вовсе... нет, — выдохнул он. — Сколько их было, Джеймс? Трое? Четверо? — Когда же Джеймс ответил ему лишь злобным взглядом, он повернулся к Джорджине в поисках ответа.

Она тоже смотрела на него со злобой, однако сказала:

—Если вопрос в том, сколько у меня братьев, то по последним подсчетам — пять.

—Благодарение Богу! — Энтони испустил насмешливо сочувственный вздох и вновь захихикал. — В какой-то миг я подумал, что просто допустил промашку. Но теперь ты можешь полностью рассчитывать на мое сочувствие.

—Ну, это черта с два, — рявкнул Джеймс, вновь двигаясь к Энтони.

Однако Розлинн еще раз вмешалась, на этот раз схватив мужа за руку.

—Ты что, не понимаешь, когда надо остановиться? — стала увещевать она его, тем временем увлекая к двери.

—Я ведь только начал, — запротестовал он, однако взгляд, брошенный на Джеймса, заставил его смириться. — Ты права, дорогая, абсолютно права. Кстати, ты не известила Джейсона, что мы навестим его, пока он в городе? Ей-Богу, никогда так не мечтал встретиться со старшими, никогда у меня для них не было столь интересных новостей.

Едва Энтони вышел за дверь и она была с грохотом за ним захлопнута, он вновь стал умирать со смеху, особенно когда из комнаты до него донеслись глухие проклятия.

Розлинн огорченно на него взглянула:

—Тебе вовсе не следовало это делать.

—Я знаю, — усмехнулся Энтони.

—Он может тебя и не простить.

—Я знаю. — Его усмешка стала более заметной.

Она щелкнула языком.

—Так ты вовсе и не раскаиваешься?

—Ни на чертову йоту, — хмыкнул он. — Но будь я проклят, я же забыл его поздравить.

Она резко дернула его назад.

—И думать не смей! Я привыкла видеть твою голову на плечах, так мне больше нравится.

Ход его мыслей внезапно изменился, и он прижал ее к стене коридора.

—Действительно нравится?

—Прекрати, Энтони! — Она засмеялась, не слишком решительно уклоняясь от его губ. — Ты неисправим.

—Я влюблен, — парировал он охрипшим голосом. — А влюбленные мужчины обычно неисправимы.

Она задохнулась, когда он губами стал пощипывать ее ухо.

—Ну, если ты так ставишь вопрос... наша комната дальше по коридору.

41

—Господи помилуй! — воскликнул Энтони, когда на следующее утро Джеймс и Джорджина вошли в столовую. — Черт возьми, как это я не заметил, что ты отхватил себе первосортную вещь, Джеймс?

—Ты был слишком занят тем, что допекал меня, — ответил Джеймс. — И не начинай все сначала, парень. Довольствуйся тем, что после твоего ухода ночь у меня была весьма приятной.