Песня любви - Страница 43

Оглядев разложенные принадлежности, он заметил:

—Значит, ты прежде уже этим занимался?

—Нет, я просто видел, как это делают мои братья.

—Лучше, чем полное невежество, на мой взгляд. Ну, давай приступим.

Он стянул с себя рубаху и швырнул ее на дальний конец стола, затем поставил кресло боком и сел к ней лицом. Джорджина вперила в него взгляд. Она не ожидала, что ей придется обрабатывать его, когда он в полуголом виде. Необходимости в этом не было. У нее имелось достаточно дополнительных полотенец, причем больших, чтобы, обернув вокруг него, закрыть рубаху. Черт бы его побрал, она все равно ими воспользуется.

Однако когда она попыталась, он их оттолкнул.

—Если я захочу, чтобы ты меня удушил, Джордж, я тебе сообщу об этом.

Мысль о том, чтобы перерезать ему горло, нравилась ей все больше и больше. Если бы это не было таким хлопотным делом, если бы потом не пришлось отмывать пятна крови, она бы поддалась мгновенному порыву. При том, как ее отвлекал вид полуобнаженного тела, такое все равно могло произойти, случайно, разумеется.

Она была способна побрить его. Должна была это сделать. И лучше закончить побыстрее, до того как эта гнусная тошнота сделает ее задачу еще более сложной. Просто, Джорджи, не смотри ни вниз, ни вверх, вообще никуда кроме того места, где у него растут усы и бакенбарды, кстати, ничего в них необычного. А если усы отпустить, они не очень мешают?

Стоя на расстоянии вытянутой руки, она густо намазала мыльную пену, но для того чтобы приступить непосредственно к бритью, ей пришлось к нему приблизиться. Глядя на его щеки, она старалась сосредоточиться на своей работе. Он снизу вверх смотрел ей в глаза. Когда его взгляд случайно встретился с ее, пульс у нее забился быстрее. Но он не отвел глаз. Это сделала она, однако продолжала ощущать его взгляд на себе, отчего ее бросало в жар.

—Ну, довольно уже краснеть, — попытался он ее увещевать. — Что между нами, мужчинами, значит немного голой задницы?

Об этом она даже и не думала, чтоб он сгнил. Но вот теперь румянца на ее щеках прибавилось вдвое, и они продолжали разгораться еще сильнее, потому что он не собирался бросать тему.

—Не знаю, почему я это делаю, так как каюта моя, — произнес он с раздражением, — однако я собираюсь принести извинения, Джордж, за то, что произошло ранее. Можно подумать, что я наткнулся на какую-то вшивую девчонку, так ты себя повел.

—Извините, сэр.

—Ладно. Просто если уж уединенность для тебя так много значит, в следующий раз вешай на дверь какой-нибудь там знак. Я буду уважать это чертово указание, и никто другой без разрешения сюда не войдет.

Замок на двери был бы еще лучше, но она не предложила его повесить. И так ничего подобного не ожидала, была просто поражена тем, насколько тактичен, даже великодушен этот человек, хотя вполне мог бы вести себя иначе. Теперь она, вероятно, сможет даже по-настоящему выкупаться в ванне вместо краткого обтирания губкой в трюме.

—Дерешь очень, Джордж, лицо это мне чем-то дорого. Может, все же оставишь на нем немного кожи?

Это было для нее такой неожиданностью, что инстинктивно она отрезала:

— Делайте тогда это сами. — И швырнула бритву на стол.

Она уже с задетым видом удалялась от него, когда у нее за спиной раздалось отрывистое:

—Ну и ну. У мальца норов, не так ли?

Она замерла от сознания того, что совершила, глаза у нее округлились. Стон ее был достаточно громким, и когда повернулась, то являла собой воплощение страха и тревоги, что она и испытывала.

—Извините меня, капитан. Не знаю, что на меня нашло. Все тут, наверное, смешалось у меня, но честно говоря, особого норова у меня нет. Можете Мака спросить.

—Но я спросил тебя. Теперь-то ты не боишься быть со мной откровенным, Джордж, а?

Это вызвало новое стенание, хотя ей удалось подавить его.

—Нет, конечно, не боюсь. А следует бояться?

—Не вижу причин. Ты же знаешь, что у тебя есть преимущество — твой рост. Ты слишком мал, чтобы тебя всерьез отлупить или высечь плетьми, и я не стану создавать себе дополнительные неудобства, чтобы наваливать на тебя еще какие-то дела, ладно? Так что ты вполне можешь свободно излить мне душу, Джордж. Теперь ведь отношения между нами стали близкими.

—А если я перейду грань, скажу какую-нибудь невежливость? — не удержалась она от вопроса.

—Что ж, получишь от меня по заднице. Это единственное, что я могу позволить в отношении парня твоего возраста. Но ведь такого и избежать можно? А, Джордж?

—Естественно, сэр, конечно же, — выдавила она в ужасе и в ярости одновременно.

—Тогда подойди поближе и докончи бритье. И постарайся на этот раз быть поаккуратней.

—Если вы... не будете разговаривать, я смогу лучше сосредоточиться. — Она облекла это в форму предложения. Произнесла это в высшей степени уважительно. Однако его бровь презрительно поползла вверх. — Ну вы же сами сказали, что я могу говорить откровенно, — сердито пробормотала она, подходя к столу и снова беря в руку бритву. — И пока я делаю это дело, мне будет очень неприятно, если вы станете продолжать.

И вторая бровь полезла вверх, на сей раз выражая удивление.

—Продолжать — что?

Она махнула рукой с бритвой в сторону его лица.

—С презрением поднимать брови.

—Господи помилуй, дитятко мое, ты меня повергаешь в смятение своей манерой выражать мысли. Уж это точно.

—Теперь вам это кажется смешным?

—Что мне кажется, так это то, что ты меня понял слишком буквально. Когда я тебе сказал, что ты мне можешь открыть душу, я не думал, что ты будешь настолько глуп, что станешь критиковать своего капитана. И вот здесь ты переходишь грань, да я полагаю, и сам это прекрасно сознаешь.